Благодаря жидовству Хитрук удостоился некролога в Гардиан, которая, разумеется, не отметила его службу в НКВД,
членство в КПСС и пост несменяемого парторга на "Союзмультфильме".
Фёдор Савельевич Хитрук(*имя и отчество- условные) родился 18 апреля (1 мая) 1917 года в Твери,
средним из трёх братьев в еврейской семье.
Отец — слесарь, а позже инженер "Савелий" Шевель Давыдович Хитрук (1887—1983),
в последние годы жизни — пенсионер республиканского значения, происходил из Полоцка, Белоруссия;
мать — "Анна" Неха "Антоновна"( *ахаха!) Хитрук (урождённая Нахамчик, 1893—1985), была родом из Риги.
Родители поженились в 1914 году в Риге.
Запись о бракосочетании Шевеля Хитрука и Нехи Нахамчик в канцелярии рижского городского раввина
доступна на сайте еврейской генеалогии JewishGen.org
В Риге родился их старший сын Михаил (1915—2007).
В 1917 году родители переехали в Тверь, где родились средний сын Фёдор и его младший брат Владимир (1921—1993).
Папа родился и жил в Белоруссии, в Полоцке, с 14 лет трудился на спичечной фабрике, а летом гонял плоты по Западной Двине.
Он был, безусловно, талантливый человек: играл на скрипке...
У нас была еврейская семья, но по паспорту мой отец — белорус, и я тоже белорус. Не знаю почему
В 1924 году семья переехала в Москву, а после того как отец закончил Плехановскую академию,
его отправили как представителя Станкоэкспорта в командировку в Германию — заниматься закупкой оборудования (1931—1934).
Жили главным образом в Штутгарте.
Хитрук в 14 лет попробовал поступить в Академию искусств, но его не приняли, и он попал в художественно-ремесленное училище.
( Вот как плотогон и спичечник становится кадровым разведчиком в СССР?- только и исключительно по жидовской линии)
Мама была домашней хозяйкой и выполняла очень тяжёлую работу – растила трёх оболтусов-сыновей. членство в КПСС и пост несменяемого парторга на "Союзмультфильме".
Фёдор Савельевич Хитрук(*имя и отчество- условные) родился 18 апреля (1 мая) 1917 года в Твери,
средним из трёх братьев в еврейской семье.
Отец — слесарь, а позже инженер "Савелий" Шевель Давыдович Хитрук (1887—1983),
в последние годы жизни — пенсионер республиканского значения, происходил из Полоцка, Белоруссия;
мать — "Анна" Неха "Антоновна"( *ахаха!) Хитрук (урождённая Нахамчик, 1893—1985), была родом из Риги.
Родители поженились в 1914 году в Риге.
Запись о бракосочетании Шевеля Хитрука и Нехи Нахамчик в канцелярии рижского городского раввина
доступна на сайте еврейской генеалогии JewishGen.org
В Риге родился их старший сын Михаил (1915—2007).
В 1917 году родители переехали в Тверь, где родились средний сын Фёдор и его младший брат Владимир (1921—1993).
Папа родился и жил в Белоруссии, в Полоцке, с 14 лет трудился на спичечной фабрике, а летом гонял плоты по Западной Двине.
Он был, безусловно, талантливый человек: играл на скрипке...
У нас была еврейская семья, но по паспорту мой отец — белорус, и я тоже белорус. Не знаю почему
В 1924 году семья переехала в Москву, а после того как отец закончил Плехановскую академию,
его отправили как представителя Станкоэкспорта в командировку в Германию — заниматься закупкой оборудования (1931—1934).
Жили главным образом в Штутгарте.
Хитрук в 14 лет попробовал поступить в Академию искусств, но его не приняли, и он попал в художественно-ремесленное училище.
( Вот как плотогон и спичечник становится кадровым разведчиком в СССР?- только и исключительно по жидовской линии)
А я один такой художник оказался. Когда мне было 7 лет, наша семья переехала из Твери в Москву.
В 1931 году Наркомтяжпром (существовала такая почтенная организация на площади Ногина) направил отца в Германию для приёмки заказанных там машин. Поездка намечалась длительная, поэтому отца посылали вместе с семьей. Дома я застал лихорадочные сборы, но о предстоящем отъезде никто не говорил, и узнал я о нём в последний день, когда пришли люди из жилотдела опечатывать нашу квартиру. Всё это время я находился, как в трансе. Опомнился лишь на платформе Белорусского вокзала, когда увидел отца в фетровой шляпе. Кажется, явись он в кайзеровском шлёме, я удивился бы меньше, чем этой шляпе, настолько необычно она смотрелась на нём. Тут я впервые осознал, что в моей жизни наступают большие перемены.
В 1931 году Наркомтяжпром (существовала такая почтенная организация на площади Ногина) направил отца в Германию для приёмки заказанных там машин. Поездка намечалась длительная, поэтому отца посылали вместе с семьей. Дома я застал лихорадочные сборы, но о предстоящем отъезде никто не говорил, и узнал я о нём в последний день, когда пришли люди из жилотдела опечатывать нашу квартиру. Всё это время я находился, как в трансе. Опомнился лишь на платформе Белорусского вокзала, когда увидел отца в фетровой шляпе. Кажется, явись он в кайзеровском шлёме, я удивился бы меньше, чем этой шляпе, настолько необычно она смотрелась на нём. Тут я впервые осознал, что в моей жизни наступают большие перемены.
Мы прибыли в Берлин. Огромный вокзал (кажется, это был «Zoo») оглушил нас лязгом железа, хлопаньем вагонных дверей и гулом голосов, усиленных многократным эхом. Первое, что я заметил, выходя на перрон, был громадный, во всю стену, рекламный щит с улыбающейся масляной физиономией Мустафы из фильма «Путёвка в жизнь». Это несколько успокоило: как-никак, что-то своё. Толстенный носильщик взвалил на себя наши пожитки и повёл вниз. Снаружи вдоль вокзала выстроилась длинная очередь зеленых, опоясанных шашечками такси. Это тоже было ново: не мы стояли в очереди, а она сама ожидала нас. Такой же тучный таксист покидал багаж на крышу старомодного (даже по моим понятиям) авто и повёз нас по нескончаемым улицам. Шел дождь, машины вереницей катили, шелестя по мокрому асфальту. Казалось, всё было подчинено размеренному, раз и навсегда установленному порядку. 14 лет спустя, в августе 45-го, я снова очутился на том же вокзале, наполовину разрушенном. Город встретил меня пустыми глазницами окон и грудами битого кирпича. Потом я ещё несколько раз приезжал в Берлин.Когда закончилась отцовская командировка, мы вернулись в Москву. Впрочем, всё равно пришлось бы оттуда уматывать – наступали тяжёлые и гнусные гитлеровские времена.
В 1936 году, уже в Москве, юноша окончил художественный техникум ОГИЗа;
позднее обучался в Институте повышения квалификации художников-графиков (мастерская Николая Вышеславцева[источник не указан).
После просмотра мультфильмов У. Диснея на I Московском международном кинофестивале (1935) он заинтересовался мультипликацией и по совету знакомого художника решил поступить на студию «Союзмультфильм», но в течение долгого времени получал отказ.
позднее обучался в Институте повышения квалификации художников-графиков (мастерская Николая Вышеславцева[источник не указан).
После просмотра мультфильмов У. Диснея на I Московском международном кинофестивале (1935) он заинтересовался мультипликацией и по совету знакомого художника решил поступить на студию «Союзмультфильм», но в течение долгого времени получал отказ.
С ноября 1937 года Фёдор Хитрук начал работать мультипликатором-стажёром, а с 1938 года — мультипликатором на студии «Союзмультфильм».
В августе 1941 года, после начала Великой Отечественной войны, его отправили на полгода учиться в Институт иностранных языков,
эвакуированный в Ставрополь-на-Волге.
(*Разумеется, русские гойские ваньки в 24 года идут на фронт, а жидята со связями надевают погоны НКВД и едут учиться
в иняз в эвакуации. Еврейская кодла рисует справки о "пороке сердца", которое потом во время пьянок никогда не подводило.
В ополчение меня не послали, так как я подлежал призыву, а в армию не брали из-за порока сердца.
В ожидании своей судьбы я включился в гражданскую оборону и дежурил вместе с другими на крыше студии во время воздушных тревог.
В перерывах между дежурствами мы лихорадочно делали фильмы – короткие сатирические журналы, сюжеты которых придумывались прямо на ходу и тут же реализовывались. Смутно помню их содержание – в основном такое же шапкозакидательство, как и всё, что делалось тогда по линии пропаганды».
После обучения Фёдор служил переводчиком НКВД в штабе 3-го Украинского фронта,
командовал взводом радиоперехвата 17-й воздушной армии.
После войны Фёдор Хитрук в течение двух лет был военным переводчиком в Берлине, а затем вернулся на «Союзмультфильм».
В Москву вернулся только в сентябре 47-го.
За почти семь лет службы Фёдор Савельевич не то что картинки для мультиков разучился рисовать – карандаш и кисточку толком держать в руках не мог.
Сильно переживал, что отчислят из студии за профнепригодность.
Однако фронтовику руководство сделало поблажку и разрешило восстанавливать навыки в служебное время.
И благодаря должности парторга и службе в НКВД- Федя Хитрук сам выбирал себе проекты и талантливых рабов.
Похоже, что рисовать он не умел вообще- рисунков его не видал никто и никогда, но, как пишут, умел командовать и держать людей в подчинении.
А вся основная графика Хитрука была сделана руками его жены Марии Леонидовны Мотрук,
которая всю жизнь была ассистентом "режиссера" Хитрука.
В августе 1941 года, после начала Великой Отечественной войны, его отправили на полгода учиться в Институт иностранных языков,
эвакуированный в Ставрополь-на-Волге.
(*Разумеется, русские гойские ваньки в 24 года идут на фронт, а жидята со связями надевают погоны НКВД и едут учиться
в иняз в эвакуации. Еврейская кодла рисует справки о "пороке сердца", которое потом во время пьянок никогда не подводило.
В ополчение меня не послали, так как я подлежал призыву, а в армию не брали из-за порока сердца.
В ожидании своей судьбы я включился в гражданскую оборону и дежурил вместе с другими на крыше студии во время воздушных тревог.
В перерывах между дежурствами мы лихорадочно делали фильмы – короткие сатирические журналы, сюжеты которых придумывались прямо на ходу и тут же реализовывались. Смутно помню их содержание – в основном такое же шапкозакидательство, как и всё, что делалось тогда по линии пропаганды».
После обучения Фёдор служил переводчиком НКВД в штабе 3-го Украинского фронта,
командовал взводом радиоперехвата 17-й воздушной армии.
После войны Фёдор Хитрук в течение двух лет был военным переводчиком в Берлине, а затем вернулся на «Союзмультфильм».
В Москву вернулся только в сентябре 47-го.
За почти семь лет службы Фёдор Савельевич не то что картинки для мультиков разучился рисовать – карандаш и кисточку толком держать в руках не мог.
Сильно переживал, что отчислят из студии за профнепригодность.
Однако фронтовику руководство сделало поблажку и разрешило восстанавливать навыки в служебное время.
И благодаря должности парторга и службе в НКВД- Федя Хитрук сам выбирал себе проекты и талантливых рабов.
Похоже, что рисовать он не умел вообще- рисунков его не видал никто и никогда, но, как пишут, умел командовать и держать людей в подчинении.
А вся основная графика Хитрука была сделана руками его жены Марии Леонидовны Мотрук,
которая всю жизнь была ассистентом "режиссера" Хитрука.
Мне кажется, любил меня почти бескорыстно.
Очень умный, далеко глядящий, закрытый для других маской неуклюжего добродушия, он охотно поощрял ходящие о нем легенды,
как о Феденьке, который из скромности идет на работу по другой стороне, нежели Машенька…
Мы часто застольничали. Почти все праздники проводили вместе. Напивались без зазрения совести и без опаски.
Душевная близость наша все-таки зиждилась на профессиональной основе.
Нам интересно было делиться своими опытом и наблюдениями.
Мне так помнится. Но вот только я не помню ничего из того, чем со мной поделился Федя.
У каждого из нас: конечно, была своя условная маска для общения.
Так было удобнее. Выдавать себя за того, за кого тебя принимают.
Так сказать, зная, что ты – дурак, не станут задавать тебе умных вопросов. И наоборот
Он не стеснялся просить меня о помощи в рисунке.
Мы даже работали по схеме – «очень черновая разработка» (его),
«черновая прорисовка типажа и мимики» (моя), «уточнение и шлифовка» (его).
И после съемки пробы «чистовая прорисовка» (моя).
Результат был очень хорошим.
Не знаю, искренне ли он «уважал» мое умение привести в графический порядок его черновики, или это была «военная хитрость»
У Федора было и другое очень важное лицо.
Он был одним из наиболее авторитетных и частых членов нашей студийной парторганизации.
Она вообще не блистала. Почти все, кто в нее входил, были или неудачниками, или неталантливыми, или карьеристами.
П. Носов вообще на приеме в райкоме на традиционный вопрос: «Почему Вы хотите стать членом партии?»
не мудрствуя лукаво, ответил: «Я считаю, шо партия поможет мне… продвинуться по работе!..»
Не хочу преувеличивать свою роль в судьбе Федора Савельевича, но полагаю, что некий толчок, передвинувший его на иную орбиту, был сделан мной.
В 1954 г. я делал фильм «Знакомые картинки».
Фильм состоял из оживших «картинок из альбома» (откровенной и даже гротесковой «лакировки»),
перемежаемых актерской увертюрой, конферансом и концовкой «живого» Райкина в двух ипостасях: актера и «лакировщика в розовых очках».
Естественно, что «картинки» носили чрезвычайно условный характер – стиль плоскостных, однотонных карикатур с условными персонажами, далекими от натурализма, головастыми и приземистыми. Для тогдашней стилистики это было совершенно новаторским решением (хотя за рубежом и в журнальной графике это была не новость!). Но на агрофоне наших «эклерных» натуралистических решений это было новым словом.
Фильм состоял из оживших «картинок из альбома» (откровенной и даже гротесковой «лакировки»),
перемежаемых актерской увертюрой, конферансом и концовкой «живого» Райкина в двух ипостасях: актера и «лакировщика в розовых очках».
Естественно, что «картинки» носили чрезвычайно условный характер – стиль плоскостных, однотонных карикатур с условными персонажами, далекими от натурализма, головастыми и приземистыми. Для тогдашней стилистики это было совершенно новаторским решением (хотя за рубежом и в журнальной графике это была не новость!). Но на агрофоне наших «эклерных» натуралистических решений это было новым словом.
Конечно, и подход к «одушевлению» этих явно рисованных картинок должен был быть иным.
Одну из сценок, первую – «Москвошвеевскую» - я поручил Феде.
Нужно было проверить на деле задуманное стилистическое решение.
Тем более что речь шла о модах и Маша как ассистент вполне годилась.
Одну из сценок, первую – «Москвошвеевскую» - я поручил Феде.
Нужно было проверить на деле задуманное стилистическое решение.
Тем более что речь шла о модах и Маша как ассистент вполне годилась.
Я объяснил задание. Сочная Райкинская реплика – монолог продавца,
- контрастная и гротесковая, позволяла актерски «оторваться».
Через несколько дней Федя пригласил меня в зал.
Он не хотел показывать мне сцену на бумаге, то ли боясь, что я не «усеку» его мысли, то ли не доверяя самому себе.
- контрастная и гротесковая, позволяла актерски «оторваться».
Через несколько дней Федя пригласил меня в зал.
Он не хотел показывать мне сцену на бумаге, то ли боясь, что я не «усеку» его мысли, то ли не доверяя самому себе.
Разочарование мое было полным.
Передо мной на экране в кашеобразном, неостром пластическом решении натуралистически двигался уродец,
демонстрирующий свою неспособность показываться в трехчетвертных ракурсах и материальный до чрезвычайности.
Добавляла натурализма и «дама-модница», реагировавшая буквально на все мотивировки и жесты продавца.
демонстрирующий свою неспособность показываться в трехчетвертных ракурсах и материальный до чрезвычайности.
Добавляла натурализма и «дама-модница», реагировавшая буквально на все мотивировки и жесты продавца.
Это был провал. Запахло дилетантством и эклектикой.
Я нашел в себе силы сказать Феде и Маше, которая при сем присутствовала (это она делала слой «дамы»):
«Нет, Федя! Это – типичное не то!» Федор был расстроен.
Он сам видел это. Но привычную методику и подход к решению пластики и движения, свой традиционный
и приносящий успех прием он не мог преодолеть.
Он сделал то, что уже делал не раз. Если бы это было в другом фильме
с иной степенью материальности и условности, то, возможно, это было бы шедевром.
Здесь, в этом контексте, это было уродством.
«Нет, Федя! Это – типичное не то!» Федор был расстроен.
Он сам видел это. Но привычную методику и подход к решению пластики и движения, свой традиционный
и приносящий успех прием он не мог преодолеть.
Он сделал то, что уже делал не раз. Если бы это было в другом фильме
с иной степенью материальности и условности, то, возможно, это было бы шедевром.
Здесь, в этом контексте, это было уродством.
Я действовал решительно. «Федя! – сказал я. – Знаешь что? Выброси всю фазовку.
Найди в каждой фразе основное. Разбросай все (в основном профильные) компоновки по смыслу.
Пусть все ударное попадет на середину статики. Запиши сцену из одних компоновок.
И второй план: пусть будет всего два точно найденных положения головы у дамы: задумчиво-оценивающий взор на платье и в другую сторону – на говорящего продавца! И это все».
Найди в каждой фразе основное. Разбросай все (в основном профильные) компоновки по смыслу.
Пусть все ударное попадет на середину статики. Запиши сцену из одних компоновок.
И второй план: пусть будет всего два точно найденных положения головы у дамы: задумчиво-оценивающий взор на платье и в другую сторону – на говорящего продавца! И это все».
Федя заныл! Ему было унизительно-неинтересно делать такую схему.
- Что? Даже без фаз?
- Ну почему. Там, где не должно быть рывка, сфазуем. Но главное – контраст.
И точно фиксируемое статическое выразительное положение и жест, точный по смыслу.
И точно фиксируемое статическое выразительное положение и жест, точный по смыслу.
Тогда, жутко шокированный и потрясенный в своем привычном кредо, Федя сказал: «Ты знаешь, это трудно переварить.
Ну ладно. Ты отбери из компоновок те, что тебе кажутся лучшими, наиболее выразительными, а я пока сбегаю. Пока у Никитских не закрыли…». И убежал.
*Как обычно- талантливый гой работает, жид его спаивает.
Ну ладно. Ты отбери из компоновок те, что тебе кажутся лучшими, наиболее выразительными, а я пока сбегаю. Пока у Никитских не закрыли…». И убежал.
*Как обычно- талантливый гой работает, жид его спаивает.
Я сел за стол-просвет и выбрал из стопки рисунков те, которые ложились на смысл реплики,
смысл каждого акцента, и два полярных симметричных рисунка дамы.
Маша надуто и капризно убеждала меня не дурить, а согласиться с тем, что они натворили.
Мне не хотелось скандалить, тем более что я был в каком-то двусмысленном положении: спорить и ругаться с вполне раздетой дамой, лежавшей передо мной в разобранной постели. И это – в отсутствие мужа! Тем не менее я сказал: «Машенька! Это – надо! Старая запись и то, что вы сделали, у нас в запасе!».
смысл каждого акцента, и два полярных симметричных рисунка дамы.
Маша надуто и капризно убеждала меня не дурить, а согласиться с тем, что они натворили.
Мне не хотелось скандалить, тем более что я был в каком-то двусмысленном положении: спорить и ругаться с вполне раздетой дамой, лежавшей передо мной в разобранной постели. И это – в отсутствие мужа! Тем не менее я сказал: «Машенька! Это – надо! Старая запись и то, что вы сделали, у нас в запасе!».
Тут пришел Федя с поллитром и положил конец моим сомнениям.
Мы выпили, закусили и договорились: сейчас мы запишем сцену в компоновках, завтра снимем ее и к вечеру посмотрим, что получилось!
А вечером следующего дня увидели, что – получилось! Причем увидели это яснейшим образом!
Мы выпили, закусили и договорились: сейчас мы запишем сцену в компоновках, завтра снимем ее и к вечеру посмотрим, что получилось!
А вечером следующего дня увидели, что – получилось! Причем увидели это яснейшим образом!
Оба взяли это на вооружение. Но оно ему пригодилось, а мне – нет! Я вскоре демобилизовался!
Меня уволили по статье 47 «б» КЗОТа («за недостатком помещения» или в связи с «частичным сокращением плана»).
Спустя полгода после моего увольнения, уже после того, как я стал работать в «Крокодиле», меня посетил Федя. Он пришел и повидаться, и посоветоваться.
После того, как жиды вышибают талантливого гоя-конкурента, они идут к нему советоваться- за пол-литра...а лучше- безплатно.
Спустя полгода после моего увольнения, уже после того, как я стал работать в «Крокодиле», меня посетил Федя. Он пришел и повидаться, и посоветоваться.
После того, как жиды вышибают талантливого гоя-конкурента, они идут к нему советоваться- за пол-литра...а лучше- безплатно.
Он пришел. И стесняясь, как бы стыдясь своего нового положения и конфузясь, он ознакомил меня со своим замыслом
– «Историей одного преступления».
Ждал он от меня совета или благословения, я не понял.
Больше того, мне показался слишком большой дозой доверия его деловой контакт
после нашей долгой паузы в общении. Он сказал, что советовался с М. Вольпиным.
А тот, одобрив замысел и дав ряд советов, переадресовал его ко мне.
– «Историей одного преступления».
Ждал он от меня совета или благословения, я не понял.
Больше того, мне показался слишком большой дозой доверия его деловой контакт
после нашей долгой паузы в общении. Он сказал, что советовался с М. Вольпиным.
А тот, одобрив замысел и дав ряд советов, переадресовал его ко мне.
Я довольно холодно, но добросовестно вник в то, что мне
(опять-таки поминутно конфузясь своей новой роли режиссера)
показал Федя. Это была карандашная робкая раскадровочка,
но продуманная и выстраданная им до деталей. Она не очень вдохновляла и не была выразительной.
Может быть, мне так показалось, ибо я не старался загореться.
Я не хотел снова окунуться в знакомые материи.
Я сказал только: «Ну, это надо делать так, как мы делали в «Знакомых картинках».
Ожившие статики. Фронтальное и плоскостное решение уже есть.
Можно использовать «подкладки» с фактурой. Действуй, Федя, желаю тебе успеха».
(опять-таки поминутно конфузясь своей новой роли режиссера)
показал Федя. Это была карандашная робкая раскадровочка,
но продуманная и выстраданная им до деталей. Она не очень вдохновляла и не была выразительной.
Может быть, мне так показалось, ибо я не старался загореться.
Я не хотел снова окунуться в знакомые материи.
Я сказал только: «Ну, это надо делать так, как мы делали в «Знакомых картинках».
Ожившие статики. Фронтальное и плоскостное решение уже есть.
Можно использовать «подкладки» с фактурой. Действуй, Федя, желаю тебе успеха».
Потом мне звонила Маша, его организатор группы и ассистент.
Она советовалась со мной по разным технологическим вопросам.
Просила достать «тангир» в издательстве. Я достал ей его. Дал несколько советов.
Она советовалась со мной по разным технологическим вопросам.
Просила достать «тангир» в издательстве. Я достал ей его. Дал несколько советов.
В пору наших ранних встреч и пьянств Федя унизительно признавал какое-то «наше» перед ним преимущество:
в образовании ли, в таланте ли, в эрудиции ли.
Однако сам имел (и не выпячивал их) некие способности (и довольно развитые), которые были нам не под силу.
Совершенное знание языка, начитанность, партийность, музыкальное образование (элементарное, но все-таки!). Унижение паче гордости!..
в образовании ли, в таланте ли, в эрудиции ли.
Однако сам имел (и не выпячивал их) некие способности (и довольно развитые), которые были нам не под силу.
Совершенное знание языка, начитанность, партийность, музыкальное образование (элементарное, но все-таки!). Унижение паче гордости!..
У него были конфликты и неудовольствия со стороны тех, чей талант он использовал для своего процветания и качества своих картин.
Но все образовалось! С недовольными он расстался, наградив их самостоятельностью
Евгений Тихонович Мигунов
Но все образовалось! С недовольными он расстался, наградив их самостоятельностью
Евгений Тихонович Мигунов
В 1939 году поступил на художественный факультет ВГИКа.
В 1941 году после начала Великой Отечественной войны ушёл в ополчение.
Автопортрет Мигунова.
Автопортрет Мигунова.
В течение многих лет он был не только парторгом, но и членом худсовета «Союзмультфильма»,
в 1980-х годах руководил самой студией.
К подбору жен бывший худрук относился прагматично и с цинизмом-
Второй раз Фёдор Савельевич женился, когда ему было уже за 70.
Его избранницей стала врач Галина Николаевна.
Хитрук признавался, что только благодаря ей он так долго живёт.
Ну, и, разумеется, гебнюк гебнюка без наград не оставит.
В.В.П не мог не отметить сына разведчика, работника Третьего Интернационала.
Награжден орденом Отечественной войны II степени (1988), "За заслуги перед Отечеством" III степени (1998)