Пришлось похерить кое-что из
Однако писуны сиониста из Львова - Юры Зиссера( Засора, Засёра) продолжают свое засирание нашей общей истории,
и все, прописанное в желтом жидовском листке ТУТ бай требует осмысленной корректировки.
Сергей Крапивин,
Детали классического фотоснимка улицы Губернаторской в старом Минске можно изучать долго.
Вывески торговых заведений, рельсы конной железной дороги, фигуры прохожих…
Выясняется, например, что пятнышко на фоне неба — это не пролетающая галка,
а подвешенная электролампа системы Нерста.
Канавка на стыке тротуара и проезжей части именовалась
ренштоком и служила ливневой канализацией.
Полиция строго спрашивало с дворников за то, чтобы ренштоки
не были запружены палой листвой, конским навозом и телами пьяных.
Но более всего интересны на фотоснимке Губернаторской улицы деловые мужские фигуры.
Примечательно одет человек слева. У него белый воротничок с повязанным галстуком, а в сочетании с этим — рабочая тужурка и высокие сапоги. Имел дело с грунтом, с лошадьми?.. Не исключено, что случайным прохожим на снимке мог оказаться дипломированный землемер Иосиф Каликстович Поплавский:
… или же кто-то из специалистов Первой Северо-Западной (!)артели техников:
* корректоры Жоры Зассёра не уследили, и не обозвали ее истинно белорусской.
Такой человек мог работать и в занимавшейся устройством артезианских колодцев фирме Блоха и Исакова:
… или же служить в располагавшемся рядом на улице шорно-седельном заведении Мацеевского:
А чем занимались эти двое, увлеченные деловой беседой?
Возможно, поставляли новые модели велосипедов, фотоаппаратов и пистолетов для фирмы Иосифа Натуса:
… или служили в чертежно-техническом бюро промышленного архитектора В. Беленького:
А может, занимались делами каретной фабрики Л.Я. Лейбмана:
… или же служили в представительстве фирмы «Наука»:
Здесь мы вспомним о минских представителях среднего класса. Не паразитирующая буржуазия:
… и не революционный пролетариат:
… а люди, которые добывали кусок хлеба упорным каждодневным трудом,
но при этом были одеты в пиджаки с галстуками, в форменные сюртуки.
Инженеры и техники, медики, педагоги, юристы, специалисты банковского дела и торговли, младший и средний офицерский состав, работники искусств, администраторы-управленцы… С утра эти люди спешили в конторы, учреждения, склады, фабричные управления и занимались ДЕЛОМ. Привычно заглядывали в список абонентов Минской телефонной сети и…
совершали звонки в Азовско-Донской коммерческий банк:
… в Общество взаимного кредита:
… в техническую контору С.А. Анцелиовича:
Работая в промышленности и транспортных учреждениях
— в товариществе «Технологъ»:
… в машиностроительном товариществе М. Майзеля и Г. Шлапакова:
… на заводе «Энергия»:
— эти люди обеспечивали и контролировали в Минске огромный грузо- и товарооборот:
Благодаря представителям среднего класса наполнялся пульс жизни губернского города.
В минском обществе были востребованы и фортепианная мастерская К.С. Богино:
… и физиотерапевтическая лечебница доктора Цукермана:
… и «специальная мастерская дамских нарядов Евы Малиновской»:
Однако затем, в советской школе, начнут твердить, что наше прошлое — это сплошные «пяць лыжак заціркі» и беспросветный «колтун в волосах». Белорусская Российская история будет нанизана на череду большевистских пленумов и съездов.
Доктор исторических наук Захар Шибеко отмечал: «Промежуточное положение между пролетариатом и буржуазией занимали средние городские слои. В 1897 году их удельный вес в общей массе населения Минска составлял 40,2 процента (36,5 тысячи человек), в 1913 году — 38,6 процента (41,2 тысячи человек)». Но затем представители средних слоев окажутся «неудобными» для вульгарно-классовых раскладок. Их существование постараются забыть…
Без претензии на остроумие приведу рекламу похоронного бюро И.И. Эйгирда на той же Губернаторской улице:
Мир Вашему праху, честные минские труженики!
В общем, Минск был обычным губернским русским городом черты оседлости:
Взглянув на крупнейшие города края – Вильню, Витебск, Могилев, Гомель, Минск, Белосток – мы увидим, что православные (категория, которая включала русских, белорусов, украинцев) нигде не составляли большинство городских жителей.
Повсюду иудеев в городах было больше, чем всех православных, вместе взятых, хотя иногда и ненамного.
Официальные сведения по этим шести городам в 1910 г.:
Вильня – 22,9 % русских,
28,6 % поляков,
39,8 % евреев;
Могилев: 38,6 % русских,
5,0 % поляков,
43,2 % евреев;
Гомель: 47,5 % русских,
1,8 % поляков,
50,5 % евреев;
Минск: 43,0 % русских,
11,4 % поляков,
43,3 % евреев;
Белосток: 29,2 % русских,
2,9 % поляков,
64,9 % евреев.
См.: Города России в 1910 г. СПб: ЦСК МВД, 1914. с. 90—93, 554—557
Наиболее урбанизированной среди пяти губерний была Гродненская с 16 % городского населения,
но этим она обязана Белостоку, центру текстильной промышленности на западной границе Империи.
Доля городского населения в Виленской и Витебской губерниях составляла 10—15 %,
а в Минской и Могилевской – 5—10 % .
Ни в одном из губернских центров численность населения не превышала 200.000 человек – одна Вильня приближалась к этой отметке.
Только в Вильне и Витебске жило более > 100 тыс. человек,
да еще в Минске менее < 100 тысяч.
Если взять всех православных жителей Северо-Западного края Империи в 1897 году,
то из них менее 3 % жили в городах,
по сравнению с 5,6 % -в Малороссии
и 18,3 % в Царстве Польском
Данные подсчитаны по сборнику «Города России в 1910 г.», табл. 4, с. 90—92.
Точная численность жителей по этому источнику:
Вильня – 181.442,
Витебск – 101.005,
Минск – 99.762,
Белосток – 80.303,
Гродно – 49.707,
Могилев – 49.583.
Для сравнения отметим, что у малороссов уровень неграмотности был еще выше, хотя и ненамного (86,16 %).
Всего 0,35 % жителей СЗК имели образование выше начального.
Около 80 % жителей СЗК зарабатывали себе на жизнь сельским хозяйством,
и только 0,5 % заявили о том, что заработок им дают «свободные профессии».
В целом крестьяне СЗК отождествляли себя с деревней, религиозной принадлежностью и социальным положением,
а не с «национальностью», категорией, которая мало что значила в их повседневной жизни.
Можно заметить, что этнические различия между беларусами и русскими все чаще признаются с конца XIX века;
этим же временем датируется рост интереса к беларусам.(Благодаря работам академика Карского!)
Сразу после польского восстания 1863 года российская политика в губерниях СЗК имела целью в первую очередь уменьшить польское экономическое и культурное господство.
Ради этого осуществлялось давление на католическое духовенство, были закрыты все монастыри, которые помогали повстанцам,
ставились всевозможные преграды расширению «полонизма» через католический костёл.
В то же время петербургские власти заявляли, что не желают нарушать право католиков молиться по своему обряду,
а хотят только защитить некатоликов от хищных ловцов душ вроде иезуитов.
Тогда и позже как в официальных заявлениях, так и в массах католический костёл неизбежно ассоциировался с Польшей и польской культурой.
поэтому важным элементом правительственной политики после 1863 года было ограничение этого влияния.
Католическим священникам и тогда, и позже выдвигалась претензия: дескать, они заставляют неполяков молиться по-польски.
Потворство полонизации русских-католиков казалось «российским патриотам» недопустимым,
и многие из них охотно подписались бы под анонимным предложением, полученном в Министерстве внутренних дел в концы 1865 года:
Однако священники, которым правительство платит зарплату, во время исполнения своих служебных обязанностей
должны обращаться к католикам на общегосударственном языке, понятном всем жителям России без исключения».
/Прим. О Западной России. СПб.: Российский государственный исторический архив [далее РГИА]. Ф. 869, оп. 1, 1865, д. 563, л. 14./
( На что очень сильно пенял своему гимназическому начальству Феля Дзержинский!)
В первые десятилетия после 1863 года прилагательное «белорусский» редко встречается в документах,
а если и встречается, то чаще обозначает регион, а не народ.
/Прим. Сошлюсь на несколько всеохватывающих отчетов, где, однако, нет ни одного упоминания о беларусах (в отличие от поляков, католиков и евреев)
В дальнейшие десятилетия, в частности, в XX веке, употребление слова «белорусский» становится более частым, но и после 1905 года многие ежегодные отчеты, детально описывая поляков и евреев, даже не упоминают о большинстве обитателей края или упоминают только местных русских.
в народных массах оно почти не существует; только часть беларуской интеллигенции пытается пробудить
у беларусов национальное сознание печатью и другими средствами».
где «движение разворачивается сильнее».
Хотя в Вильне в 1914 году выходили две газеты на беларуском языке («Наша Ніва» и «Беларус»),
их влияние на селян было очень слабым.
В любом случае, даже летувисы имели в Вильне 8 своих газет,
русские и поляки – 14 и 22 соответственно, что дает определенное представление об относительном количестве читателей.
В том же отчете есть нарекание, что белорусы-католики, опрошенные насчет языка, на каком они говорят дома, часто отвечали «панский» или «польский».
Так, в 1911 году могилевский губернатор докладывал, что белоруское население, в отличие от поляков и евреев, было политически благонадежным.
Он также добавлял, что «культурный уровень» и нравы в его губернии весьма низкие и отмечал острую потребность в открытии большего числа школ, чтобы вывести местное население «из тьмы».
В 1906 году тамошний генерал-губернатор рапортовал, что «белорусское племя» по языку и нравам находится где-то посредине между коренными русскими и поляками. Хотя генерал-губернатор К. Крживицкий не хотел унизить белорусов, он считал, что более развитые поляки ассимилируют белорусов,
если правительство не предпримет энергичных мер для ограничения влияния польской культуры
и «всеми средствами культуры не пробудит национального сознания в СЗК, чтобы сохранить белорусов для русской культуры».
В результате трех разделов Речи Посполитой (1772, 1793, 1795) белорусские земли были присоединены к Российской империи.
Согласно сведениям ревизии, проведенной в 1811 году, в современных границах Белоруссии проживало в тот период порядка 3,8 миллиона человек. К середине XIX века население белорусских земель увеличилось на 27 % и стало составлять около 4,2 миллиона.
Отмена крепостного права и другие буржуазные реформы, проведенные российскими властями в 60-70 годы XIX века,
значительно улучшили экономическое положение населения Белоруссии.
Это способствовало дальнейшему демографическому росту.
В 1860-1890 годах наблюдался самый интенсивный в истории Белоруссии рост количества населения, в течение этого периода оно увеличилось в два раза и к 1897 году стало составлять 6,7 миллиона человек.
Согласно оценкам демографов, при таких темпах натурального прироста населения к концу XX века оно должно было составить
порядка 22—25 миллионов человек. Однако XX век внес значительные коррективы в развитие демографических процессов на белорусских землях.
Что характерно, в тексте, имеющем отношение к периоду, когда никакой ни БелАруси, ни Белоруссии не было, пришлось править уродскую БелАрусь на Белоруссию,
хотя исторически это должен был бы быть Северо-Западный край.
http://www.demoscope.ru/weekly/2003/0105/analit03.php
http://inbelhist.org/belarusy-v-imperskoj-rossii-1863-1914-gg/