По просьбе матушки Манефы начал Василий Борисыч оба клироса
"демественному" пению обучать. Пропел с ними стихеры и воззвахи на все
господские праздники, принялся за догматики
***
- Не за морем, матушка, а токмо по близости Черного моря, того самого,
что в Прологах Евксинским понтом нарицается,- молвил Василий Борисыч.
- Помню, голубчик, помню,- сказала Виринея.- А видел ли ты его,
касатик?
- Кого, матушка?
- А этот понт-от...- сказала Виринея.- Ведь это, стало-быть, тот, про
который на троицкой утрени поют: "В понте покрыв Фараона" (Так в
дониконовских книгах. Ныне поется: "Понтом покрыв".).
- То другой, матушка,- ответил Василий Борисыч.- Много ведь их,
понтов-то, у господа,- прибавил он.
- Эка премудрость божия! - с умиленьем сказала Виринея, складывая на
груди руки...- Чего-то, чего на свете нет!.. Так что же, видел ты его,
голубчик?.. Понт-от этот?..
- Довелось видеть, матушка, довелось, как в Одессе проездом был,-
молвил Василий Борисыч.
- Что ж, родной, этот понт-море, поди, пространное и глубокое? - с
любопытством продолжала расспросы свои мать Виринея.
- Пространное, матушка, пространное - краев не видать,- подтвердил
Василий Борисыч.
- И глубокое? - спросила Виринея.
- Глубокое, матушка - дна не достать,- ответил Василий Борисыч.
- Как Волга, значит...- со вздохом молвила Виринея и облокотившись на
стол, положила щеку на руку.
- Какая тут Волга! - усмехнулся Василий Борисыч.- Говорят тебе, дна не
достать.
- Премудрости господней исполнена земля! - набожно молвила Виринея.-
Так вот оно, море-то, какое...
Frutti di Mare
Пространное и глубокое, в нем же гадов несть
числа,- глубоко вздохнув, добавила она словами псалтыря.
- Есть, матушка, и гады есть,- подтвердил Василий Борисыч.
- Какие же это плоды-то морские, сиречь черепокожные?.. Ты мне,
родной, расскажи.. Научи, Христа ради... Видал ты их, касатик?..
Отведывал?.. Какие на вкус-то?.. Чудное, право, дело!..
- Морскими плодами, матушка, раковины зовутся, пауки морские да
раки... - начал было Василий Борисыч.
- Полно ли тебе, окаянному!..- закричала Виринея, подняв кверху
попавшуюся под руку скалку.- Дуру, что ли, неповитую нашел смеяться-то?..
***
Что плюешься?.. Что?.. Окаянный ты этакой! - закричала она на всю
келарню, изо всей силы стуча по столу скалкой...- Куда плюнул-то?.. В кого
попал?.. Креста, что ль, на тебе нет?.. Коли вздумал плеваться, на леву
сторону плюй - на врага, на диавола, а ты, гляди-ка, что!.. На ангела
господня наплевал... Аль не знаешь, что ко всякому человеку ангел от бога
приставлен, а от сатаны бес... Ангел на правом плече сидит, а бес на
левом... Так ты и плюй налево, а направо плюнешь - в ангела угодишь... Эх
ты, неразумный!..
***
За великой вечерней в Троицын день три молитвы, читаемые священником, старообрядцы слушают не
стоя на коленях, как это делается в православных церквах, а лежа ниц,
причем подкладывают под лицо цветы или березовые ветки. Это называется
"лежать на листу"
***
Ляд - тунеядец, в некоторых
местностях - нечистый дух, в верховьях Волги - хлыст, принадлежащий к ереси
божьих людей.
Коему ляду обрадовались, непутные?
***
У старообрядцев, а также и в среде приволжского простонародья держится поверье,
что во время троицкой вечерни надо столько плакать о грехах своих, чтобы на каждый листочек, на
каждый лепесток цветов, что держат в руках, капнуло хоть по одной слезинке.
Эти слезы в скитах зовутся "роса благодати". Об этой-то "росе благодати",
говорили, там и в троицкой псальме поется.
***
