Маршак и Черубина. Беспризорники. Екатеринодар.

Лиля корпела над переводами иностранной корреспонденции, но приходилось ей сотрудничать и с местными газетами, прежде всего с «Казачьей думой», «Станичником» и «Утром Юга».
Видимо, ее встреча с Самуилом Яковлевичем Маршаком, постоянно печатавшим в «Утре…» статьи под псевдонимом «Доктор Фрикен» (именно этот псевдоним спасет его впоследствии, ибо под именем незнакомого доктора, автора разгромных антибольшевистских фельетонов, никто не опознает великого советского детского поэта С. Маршака), произошла в 1919-м именно там.

( * на самом деле Маршка спас не какой-то псевдоним, а принадлежность к талмудическим  раввинским кругам.  Фамилия «Маршак» является сокращением (ивр. ‏מהרש"ק‏‎), означающим «Наш учитель рабби Аарон Шмуэль Кайдановер» и принадлежит потомкам этого известного раввина и талмудиста )

Шапочно знакомые еще по Санкт-Петербургу, вращавшиеся в общих литературных кругах, отдавшие дань поэтическому символизму, они необыкновенно обрадовались новой встрече. Рабочие отношения быстро переросли в крепкую дружбу. Говорят, внимание Маршака к Лиле было столь очевидным и (не сравнить с требовательностью и непреклонностью Лемана) трепетным, что даже вызвало неудовольствие его молодой жены Софьи Михайловны, урожденной Мильвидской.



Но, судя по всему, никакая эротика Самуила Яковлевича с Лилей не связывала — только искренняя симпатия, подкрепленная безусловным признанием таланта друг друга. Лиля посвящала Маршаку дружеские стихи, говорила с ним об антропософии;
Маршак же и много лет спустя признавался, что именно встреча с Васильевой перевернула его представления о детской литературе и побудила писать для детей.

(* однако, в педовикии ни общая работа с Васильевой не упоминается, ни то, что это совместное творчество. Лавры приписаны одному Маршаку.)

Однако если их взаимная привязанность, подсвеченная маршаковской творческой невесомой влюбленностью, более чем объяснима — тут и общий культурный бэкграунд, и разлученность с близкими, и тяготы екатеринодарского скудного быта, который легче было выносить в кругу друзей… — то куда менее объяснимо другое: как вообще Маршаку и Васильевой пришло в голову создать тот самый легендарный Театр для детей, с которого началась вся детская театральная история XX века?

Возможно, мысль об этом зародилась в прокуренной пыльной редакции «Утра Юга», где Лиля Васильева и Маршак, подолгу просиживая над чужими заметками, задумывались о том, что неплохо было бы писать о чем-либо вне политики, вне пропаганды. Но — до поэзии ли в эти годы, до «своего» ли, за которое не заплатят, да и не напечатают? Если только… Если только писать для детей?..