Революцию 25 февраля всюду прославляли как бескровную, как «великую бескровную революцию».
Ее мирный характер подчеркивался всюду.
Но она сразу же оттолкнула от себя многих умеренных элементов,
не жаждущих социальной республики и не ожидавших ничего хорошего от революции во время тяжелой войны.
Кроме того, было уязвлено русское национальное чувство,
так как вместе с императорским прошлым теперь стало выбрасываться все русское.
И вот, среди множества бесчисленных демонстраций, с начала марта ежедневно разгуливающих по Киеву,
и примелькавшихся транспарантов о «мире» и о «свободе»,
внезапно, в начале апреля месяца, на улицах города показалась небольшая группа людей с русским национальным флагом и с лозунгом
«Да здравствует Россия!»
Все революционные исполкомы и комитеты пришли в ужас.
Лепорский, начальник милиции, помчался разгонять нежелательных демонстрантов.
– Почему? – спрашивали его руководители не понравившейся властям демонстрации.
– Ведь теперь свобода.
Почему свобода только для революционных демонстраций,
а для русской национальной демонстрации ее нет?
Ведь свобода для всех?
Или только для революционеров?
Но оказалось, что действительно, свобода полагалась только революционерам.
Манифестантов окружила толпа праздношатающихся по улицам солдат и милиции,
под руководством Лепарского, и под их натиском и угрозами демонстранты были разогнаны.
На меня этот случай произвел самое отвратительное впечатление.
Значит, никакой свободы нет.
Все только перевернулось.
Раньше одна группа диктовала свои законы, а теперь это стала делать другая.
Где же прогресс?
И невольно вспомнились слова Экклезиаста: «Так было, так будет, и ничего нет нового под солнцем».
В России без насилия ничего не может быть.
И не в этом ли принципиальная разница между латинизированным Западом и диким Востоком?
Юридический гений Рима устроил отношения между людьми на основе правды,
то есть права и уважения личности.
Конечно, и на Западе бывали срывы, в кровавые времена английской и французской революций, но срывы продолжались недолго.
А Восток пренебрегает правами, ему нужны повеления и приказы, ему нужна повелевающая личность,
перед которой он будет ползать на брюхе.
И народ не станет разбираться, кто это повелевает им.
Отсюда и царское самодержавие, и «культ личности» психически больного Сталина.
Когда же такой личности нет, народ сам сходит с ума, давит, преследует, командует.
Оскорбленному национальному чувству и национальной гордости надо было выявить себя.
Довольно уже мы наслушались речей о «славной революции».
20 и 21 апреля 1917 года в Петрограде состоялись демонстрации за Временное правительство,
которое пыталось контролировать Петроградский Совет Рабочих и Солдатских депутатов,
и демонстрация за войну до полной победы.
– Долой германский империализм! – восклицали демонстранты.
Киевский Исполком решил провести смотр своим революционным силам.
В апреле была назначена всеобщая демонстрация с участием гарнизона и рабочих организаций.
Демонстрация прошла успешно, то есть без эксцессов. Даже не было
В апреле была назначена всеобщая демонстрация с участием гарнизона и рабочих организаций.
Демонстрация прошла успешно, то есть без эксцессов. Даже не было
видно лозунгов о мире.
Большевики и украинцы участия в этой демонстрации не
принимали. Большевиков тогда в Киеве было очень мало. Киев
не был промышленным городом, а на местных заводах было
много пришельцев из деревни, то есть украинцев, увлеченных
более доступным их пониманию национальным вопросом.
На эту демонстрацию для членов Исполкома были реквизированы автомобили, и я проехал вместе с другими депутатами мимо всех, выстроенных в колонны, манифестантов. А затем они продефилировали мимо нас.
Я, конечно, стоял и кричал «Да здравствует революция!» –
хотя хотелось мне кричать и вопить прямо обратное.
В апреле месяце заехал к нам Гучков, Военный Министр.
Он заехал в Исполком, но на заседаниях не присутствовал, посетил несколько частей и штаб Округа.
Большинство членов Исполкома было шокировано тем,
что начальником Киевского Военного Округа все еще оставался генерал-лейтенант Ходаковский, то есть тот же, кто был до
революции.
Но как же так? В Петрограде начальника округа сменили, в
Москве сменили, а у нас, в Киеве, нет.
