28-летний лидский фотограф Ярослав Веселович был задержан 11 августа на парковке около замка.
Он возвращался с мирной акции протеста, которая проходила в центре города.
То, что произошло дальше, Ярославу вспоминать трудно.
Говорит, бить начали уже в бусике, продолжили — на территории так называемой мойки — гаража Лидского РОВД.
Об избиениях на этой «мойке» также говорил, напомним, и подполковник милиции, командир роты ППС Лидского РОВД Юрий Махнач.
Он возвращался с мирной акции протеста, которая проходила в центре города.
То, что произошло дальше, Ярославу вспоминать трудно.
Говорит, бить начали уже в бусике, продолжили — на территории так называемой мойки — гаража Лидского РОВД.
Об избиениях на этой «мойке» также говорил, напомним, и подполковник милиции, командир роты ППС Лидского РОВД Юрий Махнач.
Ярослав говорит, что вечером 11 августа в Лиде все было мирно и тихо. Люди постояли около Дома торговли и начали расходиться. Ярослав вместе с друзьями тоже ушел.
— Нас забрали на стоянке около здания налоговой недалеко от замка.
Задерживали сотрудники ГАИ, потом передали другим.
Работало четыре человека: двое забрасывали внутрь, двое принимали в бусе.
Машина была темного цвета.
Это все, что я о ней помню.
Моего друга задерживали с криками: «Стой, с*ка, стрелять буду!».
Я попробовал убежать, но не ушел.
Говорю сотрудникам ГАИ: «Спокойно, спокойно!».
Ну меня и передали в бус.
Там затянули руки строительной стяжкой и начали бить, как только закрылись двери машины.
Били руками, ногами, топтались по спине, ногам и рукам.
Уже в машине отобрали телефоны и требовали пароли к ним.
Задерживали сотрудники ГАИ, потом передали другим.
Работало четыре человека: двое забрасывали внутрь, двое принимали в бусе.
Машина была темного цвета.
Это все, что я о ней помню.
Моего друга задерживали с криками: «Стой, с*ка, стрелять буду!».
Я попробовал убежать, но не ушел.
Говорю сотрудникам ГАИ: «Спокойно, спокойно!».
Ну меня и передали в бус.
Там затянули руки строительной стяжкой и начали бить, как только закрылись двери машины.
Били руками, ногами, топтались по спине, ногам и рукам.
Уже в машине отобрали телефоны и требовали пароли к ним.
Привезли на мойку. Там было уже около 40 человек.
Людей все привозили и привозили.
Новых избивали очень жестоко, а потом переключались на тех, кто там был раньше.
Нас били дубинками по ногам, ягодицам, в положении лежа, сидя, стоя.
Потом мы лежали лицом в пол.
Если кто-то шевелился, то его били, кто-то стонал — тоже били.
Наступали на голые ступни — сотрудники были в берцах и полной амуниции.
Были и унижения: называли с*ми, п*расами. Меня из-за серьги в ухе — «дырявым».
Моего друга Сергея тянули за ухо.
Тыкали дубинками в район ануса, смеялись и имитировали звуки сексуального характера.
Говорили, что они «заработали на отпуск, а мы будем в тюрьме».
Говорили все это не таким литературным языком, конечно, — вспоминает Ярослав.
Людей все привозили и привозили.
Новых избивали очень жестоко, а потом переключались на тех, кто там был раньше.
Нас били дубинками по ногам, ягодицам, в положении лежа, сидя, стоя.
Потом мы лежали лицом в пол.
Если кто-то шевелился, то его били, кто-то стонал — тоже били.
Наступали на голые ступни — сотрудники были в берцах и полной амуниции.
Были и унижения: называли с*ми, п*расами. Меня из-за серьги в ухе — «дырявым».
Моего друга Сергея тянули за ухо.
Тыкали дубинками в район ануса, смеялись и имитировали звуки сексуального характера.
Говорили, что они «заработали на отпуск, а мы будем в тюрьме».
Говорили все это не таким литературным языком, конечно, — вспоминает Ярослав.
Ярослав говорит, что в издевательствах участвовали омоновцы и местные милиционеры.
Кто точно — молодой человек не знает, но он уже снял побои и готовит заявление в СК.
Кто точно — молодой человек не знает, но он уже снял побои и готовит заявление в СК.
— Нас почему-то постоянно спрашивали о «полученных деньгах за участие в митинге», смеялись над моим телефоном.
Типа, что я на айфон не заработал.
Мне и еще двум парням нанесли на одежду какие-то метки баллончиком: желтого и красного цвета.
Затылок покрасили в белый цвет.
Что-то наносили краской и на лицо — по-моему, кресты, когда я смог увидеть себя в зеркало, остались только редкие следы краски.
Я в какой-то момент был в достаточно плохом состоянии — у меня проблемы с сердцем.
Начал терять сознание и попробовал сказать, объяснить, что мне плохо — но меня снова начали бить.
По-настоящему очень хотелось потерять сознание, чтобы просто не видеть, не чувствовать, отключиться — но нас между битьем обливали холодной водой.
Помню, людей поднимали на ноги, выстраивали в два ряда и били коленями в живот.
Типа, что я на айфон не заработал.
Мне и еще двум парням нанесли на одежду какие-то метки баллончиком: желтого и красного цвета.
Затылок покрасили в белый цвет.
Что-то наносили краской и на лицо — по-моему, кресты, когда я смог увидеть себя в зеркало, остались только редкие следы краски.
Я в какой-то момент был в достаточно плохом состоянии — у меня проблемы с сердцем.
Начал терять сознание и попробовал сказать, объяснить, что мне плохо — но меня снова начали бить.
По-настоящему очень хотелось потерять сознание, чтобы просто не видеть, не чувствовать, отключиться — но нас между битьем обливали холодной водой.
Помню, людей поднимали на ноги, выстраивали в два ряда и били коленями в живот.
12 августа Ярослава перевели в ИВС, где он был до минувшей пятницы — а потом выпустили.
— Я уже снял побои и сейчас занимаюсь оформлением документов в правоохранительные органы.
Я хочу, и даже требую, чтобы те люди, которые все это делали, отвечали в суде за свои действия, — говорит Ярослав.
Я хочу, и даже требую, чтобы те люди, которые все это делали, отвечали в суде за свои действия, — говорит Ярослав.
Есть свидетельства и других пострадавших от действий силовиков в Лиде.
Их истории мы, возможно, расскажем позже.
Их истории мы, возможно, расскажем позже.
