Не стыдно не знать.
Стыдно- не интересоваться!
Известный фольклорист М. К. Азадовский даже называл в числе главных литературных источников пушкинского произведения западноевропейские сюжеты
Салтан и Гвидон.
Пушкин очень близко придерживается устной традиции, и только собственные имена (Салтан, Гвидон)
взяты из других источников.
В подготовительных записях 1822 и 1824 годов уже фигурирует царь Салтан:
есть теория, что это «сирийский султан» — первый муж героини Чосера.
Вне контекста имени собственного, «царь салтан» — официальная формулировка, употреблявшаяся в дипломатической переписке русских царей и тогдашней документации посольского и других приказов применительно к султанам исламских стран («Турский царь салтан» — султан Османской империи).
взяты из других источников.
В подготовительных записях 1822 и 1824 годов уже фигурирует царь Салтан:
есть теория, что это «сирийский султан» — первый муж героини Чосера.
Вне контекста имени собственного, «царь салтан» — официальная формулировка, употреблявшаяся в дипломатической переписке русских царей и тогдашней документации посольского и других приказов применительно к султанам исламских стран («Турский царь салтан» — султан Османской империи).
Имя другого героя пушкинской сказки — Гвидон — автор заимствовал из лубочного цикла о Бове-королевиче, являвшегося русской интерпретацией французского рыцарского романа. Гвидоном там зовётся отец Бовы.
В этих же лубочных картинках фигурирует и противник Бовы, отец Лукапера богатыря — Салтан, иногда Салтан Салтанович (как и в сказке, записанной Пушкиным). Итальянское имя «Гвидо» — ср. французское guide — означает «вождь», «руководитель».
«Пушкин не мог не обратить внимания на значение этого имени, тем более, что в лубочных сюжетах о Бове,
как и во французском романе, противопоставление „западного“ Гвидона „восточному“ Салтану имеет существенное значение»
В этих же лубочных картинках фигурирует и противник Бовы, отец Лукапера богатыря — Салтан, иногда Салтан Салтанович (как и в сказке, записанной Пушкиным). Итальянское имя «Гвидо» — ср. французское guide — означает «вождь», «руководитель».
«Пушкин не мог не обратить внимания на значение этого имени, тем более, что в лубочных сюжетах о Бове,
как и во французском романе, противопоставление „западного“ Гвидона „восточному“ Салтану имеет существенное значение»
Остров-буян
народный образ идеального, счастливого морского государства.
Остров, на который выбросило бочку, находится на западе, в полном соответствии с многочисленными мифологическими традициями, согласно которым закатившееся солнце считалось владыкой страны заката, там же на западе помещались и острова блаженных, чудесные острова бессмертия и вечной молодости «И снова на архетипическую основу Пушкин накладывает некую иную реальность.
Блаженные острова мифов находятся на самом краю света, на самом западе, и возврат оттуда простому смертному невозможен
— между тем мимо нашего острова регулярно курсируют купеческие корабли, остров этот они посещают на обратном пути, возвращаясь из ещё более западных стран, и каждый раз докладывают царю Салтану, что „за морем житьё не худо“.
Но остров Гвидона лежит не просто западнее царства Салтана: чтобы вернуться домой, гостям следует проплыть „мимо острова Буяна“»
По версии некоторых исследователей, в том числе М. Болтенко, остров Буян ассоциируется с островом Березань в Чёрном море.
В. Б. Вилинбахов сближал Буян с островом Руян (Рюген) (*** мне тоже так кажется- по набору торговых позиций)
В. Б. Вилинбахов сближал Буян с островом Руян (Рюген) (*** мне тоже так кажется- по набору торговых позиций)
В честь мифического острова был назван открытый в XX веке реальный остров Буян в составе архипелага Северная Земля.
Словом «буян» сыздавна называли «открытое со всех сторон, возвышенное место, базарная площадь, амбар» (Фасмер).
Предполагают тюркское происхождение слова — от буйдан — то же (Даль),
сравнивая с тюрк. майдан — то же, с типичной для тюркских меной м/б (ср. русск. бурун < тюрк. мурун) (Трубачев)
Предполагают тюркское происхождение слова — от буйдан — то же (Даль),
сравнивая с тюрк. майдан — то же, с типичной для тюркских меной м/б (ср. русск. бурун < тюрк. мурун) (Трубачев)
Известны формы мифотопонима: Буелан, Буевой остров, может называться также Божий, Курган, бел. Этимологически название сближается с диал. буян 'высокое место, горка' из древнего буй 'гора, холм, высокое открытое место'. Ср. также др.-рус. боуи 'кладбище'; псков. буй; арх. буево\ олонецк. буево, бу- евка, буява; твер., олонецк. буйвище со значениями 'погост, огороженное место у церкви, кладбище', хотя, по Б. А. Ларину, это поздний эвфемизм.
В XIX в. представители мифологической школы (А. Н. Афанасьев) считали Буян метафорой весеннего неба, плавающего в воздушном океане, раем, островом вечного лета, местом пребывания усопших праведников. Н. И. Барсов видел в Буяне остров свободной любви. Уже в XX в. В. Мансикка выводил название Б. из буй (морской термин), связывая это с известкой символизацией церкви в виде корабля. Б. сближали с о. Березань в устье Днепро-Бугского лимана (М. Бол- тенко) и с о. Руян (Ругия, позднее нем. Рюген), древним религиозным центром балтийских славян (В. Б. Вилинбахов), но этимологически подобные параллели не доказаны, а сама возможность существования реального прототипа Б. представляется сомнительной.
В реализовавшейся в фольклорных текстах традиционной модели пространства как ряда концентрических кругов с возрастающей сакральностью Б.— последний круг перед центром (предыдущие — сине море Окиан, чисто поле). Б. соотносится с потусторонним миром, путь куда, по народным представлениям, лежит через водное пространство.
В сказке на Буяне «стоит бык печеный, возле него лук толченый», остров может служить ареной сказочного действия. В заговорах на Б. обычно находятся волшебные «помощники» — Христос, Богородица, святые, бесы, змеи, мертвецы и др.,— способствующие достижению цели заговора. На нем же, в точке максимальной сакрально- сти, могут находиться бел горюч камень Алатырь, церковь, дом, дуб, столб, соотносимые с образом мирового древа, а также гробница с «помощниками», три кузницы, где куют бесы, меч-кладенец и многое другое. Само название Б. в народной магии выполняет, очевидно, функцию истинного (тайного) имени, открывающего произносящему заговор дорогу в мир иной.
6. Он же. Тайна острова Буяна // Наука и религия. 1967
особенный интерес вызывает сказка о Царе Салтане, поскольку в ней связь с историческим островом Руян
просматривается на каждой странице. Так дорога к острову: «Мимо острова Буяна к царству славного Салтана», это ни что иное, как знаменитый путь «из варяг в греки» и дальше на восток к Византии, находившейся к моменту захвата острова датчанами под властью турецкого султана.
Так и тридцать три богатыря являются калькой с трехсот воинов храма Свентовита,
охранявших остров от врагов, даже тот факт, что тридцать три богатыря являются братьями
подчеркивает, связь воинства и братства храма Свентовита на Руяне.
просматривается на каждой странице. Так дорога к острову: «Мимо острова Буяна к царству славного Салтана», это ни что иное, как знаменитый путь «из варяг в греки» и дальше на восток к Византии, находившейся к моменту захвата острова датчанами под властью турецкого султана.
Так и тридцать три богатыря являются калькой с трехсот воинов храма Свентовита,
охранявших остров от врагов, даже тот факт, что тридцать три богатыря являются братьями
подчеркивает, связь воинства и братства храма Свентовита на Руяне.
Позднее традиция по охране города именно тремястами воинами была перенесена в Великий Новгород, в котором верховная власть принадлежала не вечу, как это принято думать, а именно высшему совету из трехсот воинов,
которым подчинялся посадник, князь и епископ.
Они принимали все важнейшие решения в Новгородской республике и только потом они выносились на утверждение вечем.
Очевидно, что Пушкин знал гораздо больше, чем хотел сказать и если сказка о царе Салтане поддается сравнительно легкой расшифровке, то строить предположения о том, что скрывается за фасадом сказки о золотом Петушке предполагать очень не хочется.
Каждому русскому человеку с детства знакомы великолепные сказки Александра Сергеевича Пушкина, удивительные и чудесные по своему сюжету и литературному слогу. Все они прекрасны, но одной из самых любимых, пожалуй, можно назвать "Сказку о царе Салтане". Остров Буян и мудрый царь Гвидон,
которым подчинялся посадник, князь и епископ.
Они принимали все важнейшие решения в Новгородской республике и только потом они выносились на утверждение вечем.
Очевидно, что Пушкин знал гораздо больше, чем хотел сказать и если сказка о царе Салтане поддается сравнительно легкой расшифровке, то строить предположения о том, что скрывается за фасадом сказки о золотом Петушке предполагать очень не хочется.
Каждому русскому человеку с детства знакомы великолепные сказки Александра Сергеевича Пушкина, удивительные и чудесные по своему сюжету и литературному слогу. Все они прекрасны, но одной из самых любимых, пожалуй, можно назвать "Сказку о царе Салтане". Остров Буян и мудрый царь Гвидон,