Жителей небольшого поселка Магарач вблизи Ялты разбудил набат церкви Благовещенской Общины Красного Креста.
Задыхавшийся от быстрого бега, перепуганный дворник небольшого имения Сабининых,
расположенного ниже построек Общины, кричал, что в господском доме полыхает пожар.
Бросившиеся туда люди уже ничем не могли помочь: в ту ночь дул сильный северо-восточный ветер, и огонь распространялся с такой скоростью, что от одноэтажного особняка через 3 часа остались одни руины. А на месте бывшей гостиной в куче тлевших углей лежали обгоревшие до неузнаваемости трупы его обитательниц – трех сестер Сабининых и их преклонного возраста матери.
Казалось, все говорило о том, что произошел несчастный случай. Все, если бы не одна страшная подробность: разбуженному пожаром дворнику, который спал в саду в шалаше, удалось на мгновение вбежать в горевший дом и вытащить из него четвертую сестру, Александру, подававшую еще признаки жизни, несмотря на тяжелые ожоги. На шее у нее была затянута веревка, грудь глубоко продавлена.
Предположение о несчастном случае сразу же отпало. Стало ясно: в доме Сабининых было совершено тяжкое преступление, после чего убийцы, заметая следы, подожгли его. Это же подтвердила и Александра, находившаяся еще несколько дней в сознании.
С ее слов узнали о том, что происходило внутри дома до начала пожара. Ее показания практически совпали с данными осмотра останков обгоревших трупов, проведенного врачом судебной экспертизы. Он же обнаружил, что головы погибших порублены топором, который нашли в куче пепла.
Особая форма его железной лопасти полностью соответствовала проломам в черепах.
Местные жители утверждали, что топоры такой формы до сих пор еще используют в татарских домах.
Трое неизвестных забрались в дом, когда все спали.
Началось жестокое избиение Александры Тимофеевны Сабининой и четырех ее дочерей – Елены, Магдалины, Александры и Надежды.
Удары наносились тупым предметом по голове и телу жертв.
Вдоволь наиздевавшись над несчастными, преступники начали их убивать и для надежности душили каждую накинутыми не шею веревками. Умирающая рассказала, что, когда ей перетягивали петлей шею, кто-то из убийц придавливал коленом грудь. Она быстро потеряла сознание, и бандиты решили, что жертва уже мертва. В темноте Александра видела только метавшиеся мужские фигуры и, конечно, не смогла бы их опознать.
Была и еще одна важная для следствия деталь: разбуженная ворвавшимися в спальню чужими людьми, испуганная женщина, прежде всего, почувствовала сильный запах керосина. Да и ожоги на ее теле располагались отдельными глубокими очагами, что говорило о торопливом разбрызгивании керосина по комнатам и трупам жертв, которых убийцы перетащили в одну общую комнату-гостиную. После этого – подожгли дом и скрылись. Через неделю после трагедии Александра Сабинина скончалась.
Жуткие подробности гибели пятерых женщин никак не могли объяснить мотивов содеянного: семья жила очень скромно, даже бедно, никаких особых ценностей не имела, так что поживиться грабителям было нечем. Отпадала и вторая наиболее распространенная причина совершения столь тяжких преступлений – месть. Кроме добра, несчастные женщины ничего людям не делали, врагов у них не было.
Одно существенное обстоятельство придавало загадочному преступлению особенное значение: это была семья знаменитой на всю Россию Марфы Степановны Сабининой (1831 – 1892).
Современному читателю, не искушенному в отечественной истории, это имя, увы, мало что скажет. А в то же время значение деятельности Марфы Сабининой для России 60 – 80-х гг. XIX столетия можно сопоставить, к примеру, с подвижничеством великой женщины ХХ в., лауреата Нобелевской премии Матери Терезы – тот же активный, плодотворный гуманизм и масштабность благотворительной деятельности.
Мотивом совершения тяжкого преступления был, оказывается, обыкновенный грабеж. Через прислугу и рабочих по всей округе стало известно, что в доме есть сундук со столовым серебром. Слухи обрастали невероятными подробностями, и 3 пуда серебра, остававшиеся еще в доме, фантазией окружающих превратились в несметные богатства, спрятанные по спальням особняка, в котором жили женщины, из-за своей скупости плохо платившие прислуге.
Вот как описывает завершающую стадию работы следствия великий князь Константин Николаевич: «1 сентября 1882. Вчера у меня был прокурор Витте и долго мне рассказывал про сабининское следствие. Оно идет хотя медленно, но очень удачно, и есть уже полная уверенность, что все шестеро убийц известны. Они состоят из некоего Руденко, двух татар, двух турок и одной женщины Ольги.
Эта Ольга и один из татар уже арестованы, другие оставлены нарочно пока еще на свободе,
чтоб лучше их опутать и чтоб получить еще более полные улики.
Большинство этих людей суть остатки шайки воров и грабителей, обнаруженной еще в 1880 г.,
которые, однако, не все были тогда присяжными признаны виновными, и потому были тогда оставлены на свободе».
Недоумение и чувство горечи возникает при чтении «Отчета по делу об убийстве Сабининых», составленного по материалам судебного заседания. Тщетно искать в заключительном решении судьи и присяжных справедливого возмездия за чудовищное злодеяние. Обвиняемые Усеин Аметов и Головченко были оправданы, прислуга оказалась невиновна.
Как и во многих громких процессах 70 – 90-х гг. XIX в., в «сабининском деле» явственно проявилась оборотная сторона демократичного судопроизводства с его обязательным гласным состязанием обвинения и защиты. Судьба подсудимых оказывается в большой зависимости от умения адвокатов обыграть каждый довод прокурора в пользу подзащитных, их ораторского искусства, эмоционального воздействия на присяжных, регламентирующих конкретное наказание за содеянное.
Совершенно непостижимой представляется реакция ялтинцев на оправдание негодяев: «Определение суда вызвало громкие аплодисменты присутствовавшей публики. Заметное произвело впечатление на публику сердечное выражение признательности Лукьяновой и Абраменко своим защитникам Кюри и Димани, бросившихся с рыданиями целовать им руки. Некоторыми из публики было собрано тут же в зале в пользу Абраменко 16 р., которые и были переданы исправнику».
Итак, зло и несправедливость восторжествовали. Как писали биографы М. С. Сабининой, «убийство ее матери и 4-х сестер подкосило ее силы и навсегда лишило ее возможности приносить обществу пользу. <…>Долго металась она, ища успокоения своим страшным душевным мукам; такая исключительно сильная натура должна была страдать исключительно сильно».
Угасла эта замечательная женщина, сердце которой билось для всего прекрасного и человечного, 14 декабря 1892 г. и похоронена в Ялте, на Поликуровском кладбище. Могила ее не сохранилась.
Милосердие, которому посвятила свою жизнь М. С. Сабинина, – не просто доброта, сострадание к ближнему, свойственные многим людям. Это некий дар души, нравственный идеал, выражающийся в преодолении себя, то есть – того естественного эгоизма, который заложен природой в каждое живое существо.
После смерти М. С. Сабининой Благовещенская Община Красного Креста успешно продолжала свою благородную деятельность еще около 30 лет – вплоть до установления советской власти в Крыму. Тогда же в Джемиете стал работать санаторий Красного Креста, но после войны пришедшие в ветхость строения были снесены, и на их месте была заложена плантация винограда. И только одиноко возвышающийся над виноградником старый ливанский кедр остался единственным свидетелем того бесконечного добра, которое творили здесь скромные русские женщины, и той жестокой расправы над ними, которая произошла здесь, в далеком 1882 году.
Источник: Д. Лосев. «Крымский альбом- 1999»